jlm_taurus в Генис Давид Ефимович. Советская эпоха через акт санитарного врача. часть 2Страсти по гепатиту. Новоказалинск, ноябрь 1977-го. ...Звонок нашему главному врачу из Новоказалинска. Звонит командированный сюда санитарный врач республиканской санэпидстанции Барабан Петр Данилович. Обижен: он там по какой-то причине остался один, нет никого из областной санэпидстанции. Просит помощь, не может там справиться. Кто на подхвате? Да, конечно, я. Главврач Шек позвонил. Попросил зайти. - Давид, тебе Казалинский район уже как родной. Всё и всех знаешь. Там сидит врач из Алма-Аты, что-то у него с местной властью не ладится. Поезжай, разберись в ситуации. На тебя надежда.
Итак, сегодня, 26 октября 1977 года, я вновь в поезде. Командировка на десять дней. Причина - рост гепатита. Задание: остановить. Будто я маг какой-то.
Скорым поездом N 5 (Ташкент - Москва) прибыл в три часа дня. Не успел я появиться в райсанэпидстанции, больной вопрос сразу ко мне в "объятия": много больных, мест нет, госпитализировать некуда. Так и думается - махну посохом и места появятся? Местных, видимо, не очень власти слушают, а доктор Барабан, санитарный врач, к вспышкам не приученный, вот и растерялся.
Сразу же поехали смотреть 5-этажное здание железнодорожной технической школы. Работники больницы и санэпидстанции присмотрели его, здесь вполне можно развернуть 200-300 коек. Но как к нему подступиться? Железная дорога во времена СССР была государством в государстве. Когда мы посмотрели, оказалось, что вода только на первых двух этажах, внутренние туалеты закрыты. Ну и что? Другие "кандидаты" еще хуже. Да и разворачивать стационар на всех пяти этажах мы и не мыслим. Курсантов пока нет, здание пустует. Но скоро, в ноябре, они должны съехаться. Куда их тогда? Или куда "нас"?
Пока мы действуем как партизаны. Посмотрели, решили, что ничего лучше не найдем, не выселять же райисполком из их здания (этот вариант точно бы не прошел). Написали справку на имя председателя райисполкома со всеми обоснованиями и предложениями. И пошли к нему. Но и он не властен над тем зданием и тем ведомством. Заколебался, предложил попробовать поискать другое помещение, которое бы районную советскую власть признавало.
Нашли двухэтажное здание, нужен текущий ремонт. Оказалось, это тоже общежитие и опять же его хозяин - железная дорога. Тронуть их сердца слёзным разговором о больных не получается. У них свои больницы, свои санэпидстанции. А мы, "штатские", совсем даже не ихние... Обратился исполком в Управление Отделения железной дороги, оттуда пришла телеграмма - запретили.
А тут еще ноябрьские праздники на носу, да еще какие - 60-летие Великого Октября! Значит, наш гепатит подождет. Начальство занялось политическими делами. Остальное всё - потом, потом...
А пока суть да дело, с Барабаном пошли наводить санитарный порядок в районном центре. Больше всего претензий к ресторану. В райСЭС мне показали стопку из десятка предписаний в адрес директора общепита и разводят руками. В смысле, бессильны они перед кормильцем всего района. Я аккуратно выписал все претензии в один столбец, получился внушительный ряд. С этим мы и приступили.
Да, нарушений в ресторане оказалось полно, и мелких, и крупных. Это не забегаловка где-то в далеком ауле, это ресторан в столице района. Даже за одно только плохое мытье посуды (а это банальный путь передачи гепатита и других кишечных инфекций) их бы там всех судить надо было. Прокурора местного эта проблема не интересовала. Написали мы предписание из 35-ти пунктов, вызвали зав. производством и предупредили, что с завтрашнего числа закрываем ресторан. Я же знаю "наших". Предложил утром, давай, Петр Данилович, прогуляемся туда. Всё было ожидаемо: ресторан работал, котлы кипели, старший повар с нами поздоровалась, спросила, как наше здоровье. Мы ее вчера предупредили, чтобы ничего не варила. Даже расписалась, что ознакомлена. Явно привыкла...
Короче говоря, мы ресторан опечатали, опломбировали. Повар сразу к нам - А что я буду с пищей делать, варится ведь! - Мы вас вчера предупредили письменно, вручили лично, указали дату и час закрытия ресторана. Вы расписались. - Уй бай! Я не думала... - Видим, что не думали.
Через час в санэпидстанции уже сидели председатель райпотребсоюза и сам директор общепита. Начали нас по-всякому уговаривать и убеждать. Всё же праздники великие на носу, будет районная партийная конференция, обедать им надо будет. Я в ответ им папку с актами и предписаниями, творчеством райСЭС. Коллекция за целый год. Сколько еще актов и предписаний нужно? Ушли, мы не сдались.
Мой Петр Данилович что-то их немного даже жалеть начал. Давид Ефимович, может, оштрафуем через эпидкомиссию. Действительно, у них партконференция. Политическое дело.- Петр Данилович, штраф даже через райисполком в сто рублей для них, как для тебя десять копеек. Не жалей, именно сейчас их и надо научить папу слушать...
Говорю коллеге, идем на рынок, там большая столовая "Лагманная", в санэпидстанции тоже большая коллекция актов по этому объекту. Закрыли и там. Наказывать пищеторг, так наказывать. И кафе "Ветерок" тоже проверили и тут же закрыли. Буфет гостиницы на ремонте. Больше "пищевых" точек не осталось.
Санитарная служба района, да и мы, не требовали что-то сверхстоличное, но чувство ответственности перед своими посетителями пищеторг должен нести или нет? Знаю, что мы их тогда хорошо научили, что такое гигиена и что санитарных врачей, если даже они просто районные врачи, уважать надо...
Всё это сейчас пишу не ради какой-то похвальбы. Но грубейшие нарушения правил санитарных в местах общественного питания тоже помогали расти в районе и кишечным инфекциям, и тому же гепатиту. Конечно, ресторан закрыли, этим рост гепатита не остановили. Но не могли мы оставить без наказания плевательское отношение к требованиям местных санитарных врачей. Наказание нахального общепита перед лицом всей партийной общественности был как ход конем. И наш ход конем теперь долго будут помнить...
1-го ноября, по нашей просьбе, было проведено расширенное заседание в райисполкоме. Собрали всех руководителей, заседали два часа. Разговор здесь шел достаточно серьезный, ведь все же знали о крупной вспышке гепатита. Болезнь тяжелая, с долгими последствиями, с ней не только "шутки", с ней и просто "неуважение" дорого обходятся. Все проблемы затронули: по общепиту, воде и водопроводу, детским учреждениям и школам, по молзаводу и рынку. Слушали нас, головами кивали. А думали, наверное, о предстоящих праздниках. Для них это было важнее...
9-го ноября я уже вновь был в Новоказалинске. В тот же день мы собрались в райисполкоме. Ситуация критическая. Две проблемы нависают дамокловым мечом. С одной стороны, чертов казалинский водопровод с его грязной водой. Закрыть бы его, этот главный рассадник гепатита и брюшняка, да где же воду взять для 20-тысячного поселка? Промывка, дезинфекция? Да, проводили, но разводные сети таковы, что их только выкрасить и выбросить... С другой стороны, потоком идут больные, куда их ложить? Я уже не говорю о проблемах питания, медштата и лекарств.
И председатель райисполкома решился. В тот же день привлек свою милицию и с ее помощью выселил курсантов-железнодорожников из их общежития. В авральном порядке, пока суть да дело, завезли медицинское оборудование. И уже 12 ноября начали ложить здесь больных. Теперь никакое "чужое" начальство ничего не сможет сделать - больных не выселишь. Да и больные какие? Заразные! Начальство будет стороной теперь это здание обходить... Чего-чего, а о здоровье собственном пекутся зело рьяно... Самое интересное, много больных поступало и из домов железнодорожного ведомства, хотя, напомню, те деятели не очень хотели нам помогать. В городской больнице Казалинска тоже освободили одно отделение и поместили туда 30 больных гепатитом. Всего написал абзац, а сколько нервов, ругани, переживаний и проблем в нем уместилось!
Забегая немного вперед, скажу, что же происходило в те октябрьско-ноябрьские дни в районе. Для читателя это будут только цифры. Но для жителей они были трагедией, страхом и проблемами. И для нас всех - головной болью...Я уехал из района 15-го ноября. Этой датой и ограничены мои данные. С 1-го августа в районе было учтено 412 больных гепатитом, из них по Новоказалинску заболели 169 человек. Но, в основном, вспышка всё же началась с 1-го октября. И еще цифры. Из общего числа заболевших только за первую половину ноября было 129 чел по району и 94 по Новоказалинску. В некоторые дни число поступавших больных доходило до 20-ти!
Это же была настоящая эпидемия. А официально говорили только о вспышке. Вот такое замазывание очевидного. Политика, ничего не скажешь. Почему я говорю об этой игре терминами? На правительственном уровне была бы совсем другая реакция. Ведь даже из нашего министерства никто не приехал, прислали нескольких рядовых врачей. Так рестораны мы могли закрывать и без них...
Не было серьезной поддержки со стороны правительства нашей области и республики. Почему места для госпитализации больных надо было захватывать с помощью милиции? В отвоеванное общежитие уже 13 ноября (воскресенье) мы перевезли 142-х больных. Где и как они до этого лежали? В тесноте, в коридорах. В больнице, где, как назло, вышло из строя отопление...Уж очень интересно мне было, говорили ли на партконференции об эпидемии в районе? Здесь ведь все боги районные собирались. Судя по всему, говорили не о том. "...А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо"!
...Яны-Курган, август 1977 года. 2 сентября: Утром уехали на планерку в райбольницу. Собрались врачи и медицинские сестры. Зам. главного врача Зухарнай Искаков зачитал статью из "Медицинской газеты" (Москва) "Больше сдержанности, доктор". Я тоже выступил. Сказал о ситуации, напомнил о проблеме "грязных" шприцев и игл в связи с опасностью передачи вирусного гепатита. Одноразовых шприцев в те времена не было, да и обычные были в вечном дефиците, почему и не хватало времени для их тщательной обработки.
В поселке Кармакчи мне приходилось бывать бессчетное число раз. Тут всегда что-нибудь "сваливалось" на головы медиков, местного начальства и населения, которое больше всего и страдало. ...Едем группой в очередной раз. Опять там вспышка брюшного тифа.
Мое начальство в лице заместителя главного врача областной санэпидстанции Карасая Асанова, находившегося здесь, попросило меня заняться именно этим вопросом. В подобных ситуациях начинали всегда с водопровода. С приходом этой местной "цивилизации" в поселки нашей области начались постоянные вспышки кишечных инфекций.
С работниками местной санэпидстанции отправились в районное управление коммунального хозяйства (райкомхоз). Начальник этой конторы - молодой, энергичный парень, года три назад окончивший институт по специальности "городское коммунальное хозяйство". В наших районах это первый специалист такого уровня. Значит, с ним говорить будет легко... - Мы сегодня хотим пройти по всем уличным линиям водопровода, посмотреть состояние люков и водоразборных колонок. Дайте, пожалуйста, вашего работника.
- Никого дать не могу, ответственный за водопровод уехал в Кзыл-Орду. - Можно посмотреть схемы водопровода в поселке? - У меня нет ключей от шкафа.
- Дайте любого вашего представителя, чтобы он мог видеть то же, что и мы. - Вы же видите, контора пустая...- Вызовите кого-нибудь... - Не могу же я за ними по поселку бегать...- Спасибо за помощь. Потом чтобы без претензий.
Районные работники хорошо знают местные условия. Идем в "поход" по улицам. Ходили целый день. Жара, пыль, даже воды напиться негде, деревьев на улицах почти нет, да если бы и были, водопроводные узлы не под ними. Ничего нового для себя не открыл. Колодцы, где устроены подключения колонок, полузатоплены, вентили "не держат", во многих местах нашли полукустарные "врезки" в сети. Это наиболее "руководящие" или просто "денежные" "товарищи" устраивают водопроводную линию к себе во двор. О санитарном состоянии таких незаконных врезок говорить не приходится. Многие колонки не работают. Или в таком состоянии, что к ним и подойти без резиновых сапог нельзя.
Вот тебе и руководитель с инженерным образованием... Кстати, хотел к нему зайти, впечатлениями поделиться, не застал. Явно от греха подальше куда-то исчез... - Ну что ребята, а как с санитарной очисткой поселка? - Актов мы много написали, да толку от них нет. - Хорошо, идем! Начал я проверку с районной больницы. В бухгалтерии мне показали счета из райкомхоза за "услуги". Если верить им, то райкомхоз денно и нощно только и занят вывозом мусора. Спросил у бухгалтера:
- Вы же видите, всё это фиктивные данные по объёму вывоза мусора. Зачем вы оплачиваете эти счета? - А тогда они вообще ничего у нас вывозить не будут. Вы не знаете, что такое райкомхоз...
Cтранная была в Союзе экономика. Государство давало деньги больнице. Это называлось бюджетом. Руками райкомхоза государство эти деньги у больницы изымало. Райкомхоз тоже был бюджетником, т.е. ему разрешалось жить на те деньги, которые в принципе ему выделялись тем же государством. Райфинотдел и райстатуправление четко вели учет и статистику. Все "заработанное" уходило обратно государству... Планы райкомхоз перевыполнял, ходил в "передовиках", но санитарное состояние поселка не отвечало даже элементарным нормам и понятиям. Все работали, но дело стояло на месте.
Не пожалел я день. На дороге у выезда из поселка с утра мы установили "пост наблюдения". Дождались, появился мусоровоз. Отъехал от поселка километра два и выгрузился. Через какое-то время прибыл трактор с прицепом, и на придорожном поле от своего груза избавился. Наш "постовой" задал вопрос - почему здесь? Ответ был лаконичным - "Нам так сказали". Посчитали все рейсы машин райкомхоза по вывозке мусора. Не очень "жирно" их оказалось. Райкомхоз района считался передовым, планы перевыполнял, финансовые доходы были в ажуре. Но, странным образом, санитарное состояние поселка никак не улучшалось...
Таким же рейдом мы прошлись по всем домам коммунального хозяйства. Тут помню интересное впечатление. В поселке было решение райисполкома в 1976 году о сносе заборов. И увидели мы грустную картину: обошли поселок домов ПМК-30, одного из крупных местных предприятий, и везде неухоженный вид, оградки палисадников снесли или разломали, озеленения нет, последние листики на полусухих кустиках бродячие козы подбирают.
Все материалы, конечно, и начальнику райкомхоза, и в райисполком передал. И написал три большие статьи в областную газету, привел в них факты и мои выкладки по анализу деятельности районной коммунальной службы. Наш зам.главного врача оставался еще в районе. Он потом мне рассказывал: когда вышла первая статья, сразу собралось расширенное заседание райисполкома. На следующий день в газете появилась моя вторая статья. Опять тут же собрался райисполком. И когда на третий день вышла еще статья, там уже запаниковали и решили ждать окончания серии. Должен добавить, что я проводил расследования и писал статьи не только как представитель областной санэпидстанции, но и как официальный (нештатный) корреспондент областной газеты "Путь Ленина". Так что отмолчаться нельзя было. Уверен, из района что-нибудь ответили в редакцию, типа "меры принимаются". Я написал всего три статьи. Это был глас вопиющего в пустыне. Вернее, три гласа...
Несмотря на все последовавшие заседания райисполкома, революции там не произошло. Система была такая. Никто ничего реально и капитально изменить не мог. Правда, однажды главный инженер областного управления коммунального хозяйства передал мне предложение своего начальника. - Давид Ефимович, бастык предлагает зачислить тебя в наш штат на полставки. - Что это вдруг и зачем? - Мы никогда не знаем, что отвечать на твои статьи, в них всё верно, а на все выступления газеты мы же обязаны давать ответы. Твоя задача и будет их писать... Посмеялись. Главный инженер Сорокин был умный человек, понимал, что к чему
...Фактически с приездом в область корейцев и началось тут массовое рисосеяние. Особенно активно отрасль начала развиваться после 1960 года. Дали нашей области задание растить рис, кормить страну. На Сыр-Дарье в 1956 году построили плотину, прорыли крупные магистральные каналы, подававшие воду на рисовые поля. Мощные насосы буквально высасывали воду из реки. От Кзыл-Ординского гидроузла (так называлась официально плотина) отходит крупный Левобережный магистральный канал Ширкейли длиной до 90 км. Он обеспечивал водой три района (Сырдарьинский, Джалагашский и Кармакшинский). Не канал - целая река.
Хорошо помню, что в 1959 году в области под рис засеяли 19 тысяч га. А уже в 1978 году была утверждена фантастическая схема института "Казгипрозем" из Алма-Аты на перспективу до 1990 года. Площади орошаемых земель мечтали расширить до 429,9 тысячи гектаров. Из них под рис планировалось до 145 тысяч. Об этом с гордостью писала наша областная газета "Путь Ленина", вырезка из которой сохранилась в моем архиве. "Планов громадьё...". Эта директивная "научно-обоснованная схема" прозвучала как окончательный приговор Сыр-Дарье и Аральскому морю. Что и случилось.
На самом же деле площади посевов были намного больше. Реальный расход воды не контролировался. Если раньше озера наполнялись во время весенних разливов реки, то в 70-80-е годы все это заметно сошло на нет. В сохранившихся у меня вырезках из газеты "Путь Ленина" сообщается: в 1977 году было сдано риса государству более 282 тысяч тонн. Но уже через два года область собрала более 313 тысяч тонн риса. Аппетиты начальства росли: задание на 1981 год уже составило 410 тысяч! Цифры разбухали... Кажется, ясно дошло, что уже не было резервов для волевых "заданий", реку вычерпали всю, но пресловутый лозунг "Больше хлеба Родине" отменить еще не решались.
Когда исчез вседержавный Госплан вместе с породившим его СССР, что-то изменилось в лучшую сторону. В интернете читал, что посевы риса в области в 2002 году заняли "всего" 56 тысяч гектаров. Хотел вздохнуть с облегчением, но не получилось: в 2006-м рис уже занял 70 тысяч га. Но не похоже, чтобы эти цифры кардинально изменились. В спор не буду вступать, площади могут меняться по различным причинам, тем более, что сейчас нет обязательного государственного планирования, как это было во времена Союза. И нет погони за рапортами о "повышении урожайности", когда все сводилось к засеву "нелегальных" площадей, дабы "отрапортовать" и получить премии и звания.
Рисовые посевы размещают на небольших участках (чеках), площадь каждого колеблется от одного до нескольких гектаров. Группы чеков составляют массивы (карты). Здесь много поливных и дренажных каналов. Почему дренаж? Рис растет как болотный злак, "по колено" в воде. Но воду периодически меняют. При созревании риса воду окончательно спускают и осушают чеки, чтобы могли работать жатки и комбайны. Но после поливов оставалось много соли. Чтобы избавиться от нее почву промывали водой. В общем, рис забирал всю воду. Для камыша и ондатры воды уже не оставалось. Где уж тут было разгуляться ондатре, когда рис вытеснил всё. Кстати и комбинат практически уже работал на привозной древесине, а не на почти исчезнувшем камыше.
Рис стал главным "начальником" в области. Если директор совхоза или первый секретарь райкома партии хотели стать Героем Социалистического труда, им надо было "отрапортовать". Уж очень престижное звание было по тем временам. А так как всегда были те, кому позарез хотелось выбиться в герои, то надо было и "рапортовать". Правда, мешала небольшая деталь: нужен был рекордный урожай. И ход к нему был даже менее извилист, чем прыжок шахматного коня.
Сажали побольше, но в отчетах всё соответствовало "нормативам". В сумме получали "искомое"... Вот свидетельство ответственного работника обкома партии тех лет: "При возделывании риса широко практиковались приписки - выращивание "лишних гектаров", скрытых от учета посевов, благодаря чему "росли" урожаи и в результате некоторые получали награды и звания" (Махамбетов К., 2010, //www.kz.ukoz.kz/news/...).
Не хочу, чтобы меня сейчас поняли как "критикана". Да, люди работали и труд их был далеко не легок. Рис никому не давался просто так. Много в области было успешных рисоводов, механизаторов, агрономов, организаторов производства. В "моем" Сыр-Дарьинском районе славился, например, директор рисоводческого колхоза "Джамбул" Ким Дык Ман, тоже, кстати, Герой Соцтруда.
Но в целом, конечно, в те, советские, времена думали только о тоннах риса для сдачи государству. Вернее, приходилось думать только о них. Так требовали. Это кончилось тем, что повысушили многие озера, почти исчезли рыбацкие колхозы, стали дефицитом хорошая рыба и ондатра, сократились площади и под камышом. Сыр-Дарья в годы моей молодости была судоходной рекой с пристанями, баржами, речными судами. Река поила Аральское море, река давала жизнь рыбе, ондатре и камышу. Море кормило и радовало людей...
****
....начался Афганистан, война, и наши ребята, солдаты, стали привозить оттуда малярию. Это была эпопея союзного значения, ибо возникла угроза возобновления, если и не эпидемии, то вспышек во многих местах. Малярийные комары, способные активно переносить возбудителя болезни от больных (зараженных) людей здоровым никуда не исчезли. Приезжали многие десятки и сотни ребят, отслуживших в Афгане, во все районы области (да и не только в нашу область).
И нередко везли в себе малярию. Дело в том, что не все заразившиеся заболевают. Но паразиты в крови или в печени присутствуют, и внешне здоровый человек может стать источником заражения многих окружающих людей. Их надо было разыскать, осмотреть, лабораторно обследовать, провести лечение, если были показания, потом не менее трех лет наблюдать, чтобы не пропустить рецидив или позднее первичное проявление болезни.
Но как это можно было сделать, если война в Афганистане была "секретная", никто ничего не сообщал. Весь мир знал, что в Афганистане воюет советская армия, только внутри нашей страны это было "страшным" секретом. И далеко не всегда местные медики могли понять, чем болеют или могли заболеть эти бывшие солдаты и как лечить их. И те "дембили" тоже толком ничего не могли объяснить.
- "Там" служил?
- Да, служил.
- Во время службы болел?
- Да, там у многих была температура.
- В госпиталь ложили?
- Какой госпиталь? Давали какие-то таблетки, температуру сбивали. Говорили, иди, стреляй. Надо было воевать...
Что еще власти делали - солдат после Афганистана не отпускали сразу домой. Они возвращались в места дислокации своих частей на территории Союза, а оттуда уже уезжали домой. В местных военкоматах делали большие глаза и нам заявляли, что ребята вернулись, отслужив на территории Союза. Даже лезли в сейфовые ящики, доставали папки, бумаги какие-то показывали:
- Вот, смотрите, этот служил в Узбекистане, этот - в Казахстане. Вот, еще. На Дальнем Востоке служил. Из многих мест приезжают...
- А с Марса тоже приезжают?
- Да. ...Погоди, доктор, мозги мне не крути...
Обижались товарищи военные. Понимаю, приказ у них. Приказ секретный, чтобы всё в секрете держать. Они и держали. А то, что люди страдали, болели, других могли заразить... Эти проблемы по военному ведомству не проходили...
Местным медикам тем более ничего и никто не сообщал. И рассказывать об Афгане тем солдатам категорически запрещали. Малярии только этого и надо было... До сих пор искоренить не могут. Вот в 2005-2006 годах в Казахстане опять восемь больных выявили. Нет у меня данных за другие годы. Уже и дети болеют. Значит, прописалась малярия здесь, местной стала. Не обязательно "завозной"...
Однажды знакомая медсестра обратилась ко мне за помощью. Её муж, офицер, болеет уже вторую неделю. В медсанчасти сначала думали о гриппе, но состояние все ухудшалось. В разговоре мне удалось выяснить, что температура странная, не совсем "гриппозного" типа. Жаропонижающие лекарства принимал, но без особого эффекта. Со стороны легких патологии нет. На мой вопрос, не был ли в дальней командировке, ответ прозвучал утвердительно. О чём оставалось думать, если было время Афгана? Конечно, о малярии. Взяли кровь из пальца, диагноз малярии мы же и подтвердили в нашей лаборатории. И эта загвоздка с диагнозом случилась в областном центре, что же говорить о сельских медиках?
Я позвонил начальнику облвоенкомата с просьбой принять меня. Заведовал я в эти времена отделом паразитарных болезней областной санэпидстанции да еще носил титул Главного паразитолога облздравотдела. Так что всё было на солидном уровне. Принял меня высокий военный чин. Изложил ему проблему, обосновал нашу просьбу сообщать медицинским учреждениям о приезжающих "оттуда". В ответ он грустно посмотрел на меня:
- Доктор, согласен с вами. Проблема серьезная. Но у меня приказ Минобороны СССР, не имеем права разглашать.
- Я понимаю ваше положение. Но что же делать? И ребята здесь болеть будут, а местные медики даже и понятия не будут иметь, как их лечить. Да и других людей будут заражать малярией. Радости мало.
- Давайте думать. В любом случае, городской и районные военкоматы вам не дадут конкретные места, где служили солдаты.
Разговор наш протекал, в общем-то, доброжелательно. Облвоенком понимал нашу проблему и даже соглашался со мной, но и нарушить приказ не имел права. Не могли военные сообщать нам о солдатах, прибывавших из тех "горячих" краев. В конце концов мы сошлись на том, что он отдаст распоряжение всем военкоматам области просто сообщать медикам фамилии солдат, которых мы должны взять на учет, без указания о месте их бывшей службы. Технически было сделано очень просто. Все прибывавшие должны были встать на учет в местном военкомате. Согласно приказу облвоенкомата, их на учет ставили после предъявления справки из санэпидстанции о сдаче крови на анализ.
Я был доволен, грозный приказ прикрыли фиговым листком анонимности. Но и это было главным для нас, мы получили возможность сразу прибывших ребят брать под медицинское наблюдение и обследовать на малярию. Нас не интересовали секреты Полишинеля. Нас интересовало только дело.
Ни одного случая заражения и заболевания малярией среди местных жителей мы не допустили. Да и среди отслуживших в Афгане, успевших заразиться или переболеть "там", проявлений болезни удалось не допустить. Приезжих ребят было несколько сотен. Всем мы проводили предупредительное лечение. Не дали мы малярийным паразитам "проявить" себя. Вот только орден нам никто за это не дал. И прибавки к зарплате не получилось. Не болели люди, ну и хорошо... Знаю, что не во всех областях республики четко решили этот фактически больной вопрос. У нас получилось, и мы были довольны результатами.
....Когда шприцы в дефиците...В шестидесятые годы, когда я интенсивно занимался сыпным тифом, выезжал во все районы практически на все случаи выявления лихорадящих больных.
Звонит районный инфекционист Эфендиев, у него лежат несколько больных в отделении с подозрением на брюшной тиф. Клинически, по его словам, не очень похожи, но, по данным лаборатории, в крови выделена "гемокультура", говоря проще, обнаружены бактерии брюшного тифа. Правда, и сами лаборанты не очень уверены в результате. Почему? Потому и просит приехать, мол, вместе подумаем.
Ну, что же, раз надо, так надо. Приехал, посмотрели вместе этих больных. У них явно не сыпной тиф, да и на брюшной мало похожи. Но ведь результат анализа как бы "за", "положительный". Традиционно: против лома нет приёма. Решил пробы крови отвезти в город для перепроверки.
А дело было летом. Дежурная медсестра начала брать пробы крови у больных. После каждого взятия выбегает на улицу (отделение занимало небольшое глинобитное здание, было это в Терень-Узякском районе). Проследил за ней. Оказалось, у нее всего один шприц (да, дефицит всегда был острый). На его кипячение после каждой пробы у нее времени, разумеется, нет. Думаю, и желания и чувства ответственности, тоже... А во дворе висит рукомойник (кто-то помнит, наверно, старомодные рукомойники с сосочком, который надо было ладошкой надавить, чтобы получить толику воды). Под этим рукомойником сполоснет шприц и - к следующему больному. Единственно, использовала стерильные иглы.
Увидел, мне нехорошо стало. И инфекционист сразу понял, что за "гемокультуру" в лаборатории высеяли. Вместо "брюшного тифа" - небрежность медсестры. Пришлось и лаборантам внушение сделать: не знаешь, что-то непонятное получилось, спроси, но не сочиняй. Да, подобные дикие случаи еще ни о чем не говорят, хотя... И все же, когда сам тоже что-то понимаешь, это помогает.
Итак, сегодня, 26 октября 1977 года, я вновь в поезде. Командировка на десять дней. Причина - рост гепатита. Задание: остановить. Будто я маг какой-то.
Скорым поездом N 5 (Ташкент - Москва) прибыл в три часа дня. Не успел я появиться в райсанэпидстанции, больной вопрос сразу ко мне в "объятия": много больных, мест нет, госпитализировать некуда. Так и думается - махну посохом и места появятся? Местных, видимо, не очень власти слушают, а доктор Барабан, санитарный врач, к вспышкам не приученный, вот и растерялся.
Сразу же поехали смотреть 5-этажное здание железнодорожной технической школы. Работники больницы и санэпидстанции присмотрели его, здесь вполне можно развернуть 200-300 коек. Но как к нему подступиться? Железная дорога во времена СССР была государством в государстве. Когда мы посмотрели, оказалось, что вода только на первых двух этажах, внутренние туалеты закрыты. Ну и что? Другие "кандидаты" еще хуже. Да и разворачивать стационар на всех пяти этажах мы и не мыслим. Курсантов пока нет, здание пустует. Но скоро, в ноябре, они должны съехаться. Куда их тогда? Или куда "нас"?
Пока мы действуем как партизаны. Посмотрели, решили, что ничего лучше не найдем, не выселять же райисполком из их здания (этот вариант точно бы не прошел). Написали справку на имя председателя райисполкома со всеми обоснованиями и предложениями. И пошли к нему. Но и он не властен над тем зданием и тем ведомством. Заколебался, предложил попробовать поискать другое помещение, которое бы районную советскую власть признавало.
Нашли двухэтажное здание, нужен текущий ремонт. Оказалось, это тоже общежитие и опять же его хозяин - железная дорога. Тронуть их сердца слёзным разговором о больных не получается. У них свои больницы, свои санэпидстанции. А мы, "штатские", совсем даже не ихние... Обратился исполком в Управление Отделения железной дороги, оттуда пришла телеграмма - запретили.
А тут еще ноябрьские праздники на носу, да еще какие - 60-летие Великого Октября! Значит, наш гепатит подождет. Начальство занялось политическими делами. Остальное всё - потом, потом...
А пока суть да дело, с Барабаном пошли наводить санитарный порядок в районном центре. Больше всего претензий к ресторану. В райСЭС мне показали стопку из десятка предписаний в адрес директора общепита и разводят руками. В смысле, бессильны они перед кормильцем всего района. Я аккуратно выписал все претензии в один столбец, получился внушительный ряд. С этим мы и приступили.
Да, нарушений в ресторане оказалось полно, и мелких, и крупных. Это не забегаловка где-то в далеком ауле, это ресторан в столице района. Даже за одно только плохое мытье посуды (а это банальный путь передачи гепатита и других кишечных инфекций) их бы там всех судить надо было. Прокурора местного эта проблема не интересовала. Написали мы предписание из 35-ти пунктов, вызвали зав. производством и предупредили, что с завтрашнего числа закрываем ресторан. Я же знаю "наших". Предложил утром, давай, Петр Данилович, прогуляемся туда. Всё было ожидаемо: ресторан работал, котлы кипели, старший повар с нами поздоровалась, спросила, как наше здоровье. Мы ее вчера предупредили, чтобы ничего не варила. Даже расписалась, что ознакомлена. Явно привыкла...
Короче говоря, мы ресторан опечатали, опломбировали. Повар сразу к нам - А что я буду с пищей делать, варится ведь! - Мы вас вчера предупредили письменно, вручили лично, указали дату и час закрытия ресторана. Вы расписались. - Уй бай! Я не думала... - Видим, что не думали.
Через час в санэпидстанции уже сидели председатель райпотребсоюза и сам директор общепита. Начали нас по-всякому уговаривать и убеждать. Всё же праздники великие на носу, будет районная партийная конференция, обедать им надо будет. Я в ответ им папку с актами и предписаниями, творчеством райСЭС. Коллекция за целый год. Сколько еще актов и предписаний нужно? Ушли, мы не сдались.
Мой Петр Данилович что-то их немного даже жалеть начал. Давид Ефимович, может, оштрафуем через эпидкомиссию. Действительно, у них партконференция. Политическое дело.- Петр Данилович, штраф даже через райисполком в сто рублей для них, как для тебя десять копеек. Не жалей, именно сейчас их и надо научить папу слушать...
Говорю коллеге, идем на рынок, там большая столовая "Лагманная", в санэпидстанции тоже большая коллекция актов по этому объекту. Закрыли и там. Наказывать пищеторг, так наказывать. И кафе "Ветерок" тоже проверили и тут же закрыли. Буфет гостиницы на ремонте. Больше "пищевых" точек не осталось.
Санитарная служба района, да и мы, не требовали что-то сверхстоличное, но чувство ответственности перед своими посетителями пищеторг должен нести или нет? Знаю, что мы их тогда хорошо научили, что такое гигиена и что санитарных врачей, если даже они просто районные врачи, уважать надо...
Всё это сейчас пишу не ради какой-то похвальбы. Но грубейшие нарушения правил санитарных в местах общественного питания тоже помогали расти в районе и кишечным инфекциям, и тому же гепатиту. Конечно, ресторан закрыли, этим рост гепатита не остановили. Но не могли мы оставить без наказания плевательское отношение к требованиям местных санитарных врачей. Наказание нахального общепита перед лицом всей партийной общественности был как ход конем. И наш ход конем теперь долго будут помнить...
1-го ноября, по нашей просьбе, было проведено расширенное заседание в райисполкоме. Собрали всех руководителей, заседали два часа. Разговор здесь шел достаточно серьезный, ведь все же знали о крупной вспышке гепатита. Болезнь тяжелая, с долгими последствиями, с ней не только "шутки", с ней и просто "неуважение" дорого обходятся. Все проблемы затронули: по общепиту, воде и водопроводу, детским учреждениям и школам, по молзаводу и рынку. Слушали нас, головами кивали. А думали, наверное, о предстоящих праздниках. Для них это было важнее...
9-го ноября я уже вновь был в Новоказалинске. В тот же день мы собрались в райисполкоме. Ситуация критическая. Две проблемы нависают дамокловым мечом. С одной стороны, чертов казалинский водопровод с его грязной водой. Закрыть бы его, этот главный рассадник гепатита и брюшняка, да где же воду взять для 20-тысячного поселка? Промывка, дезинфекция? Да, проводили, но разводные сети таковы, что их только выкрасить и выбросить... С другой стороны, потоком идут больные, куда их ложить? Я уже не говорю о проблемах питания, медштата и лекарств.
И председатель райисполкома решился. В тот же день привлек свою милицию и с ее помощью выселил курсантов-железнодорожников из их общежития. В авральном порядке, пока суть да дело, завезли медицинское оборудование. И уже 12 ноября начали ложить здесь больных. Теперь никакое "чужое" начальство ничего не сможет сделать - больных не выселишь. Да и больные какие? Заразные! Начальство будет стороной теперь это здание обходить... Чего-чего, а о здоровье собственном пекутся зело рьяно... Самое интересное, много больных поступало и из домов железнодорожного ведомства, хотя, напомню, те деятели не очень хотели нам помогать. В городской больнице Казалинска тоже освободили одно отделение и поместили туда 30 больных гепатитом. Всего написал абзац, а сколько нервов, ругани, переживаний и проблем в нем уместилось!
Забегая немного вперед, скажу, что же происходило в те октябрьско-ноябрьские дни в районе. Для читателя это будут только цифры. Но для жителей они были трагедией, страхом и проблемами. И для нас всех - головной болью...Я уехал из района 15-го ноября. Этой датой и ограничены мои данные. С 1-го августа в районе было учтено 412 больных гепатитом, из них по Новоказалинску заболели 169 человек. Но, в основном, вспышка всё же началась с 1-го октября. И еще цифры. Из общего числа заболевших только за первую половину ноября было 129 чел по району и 94 по Новоказалинску. В некоторые дни число поступавших больных доходило до 20-ти!
Это же была настоящая эпидемия. А официально говорили только о вспышке. Вот такое замазывание очевидного. Политика, ничего не скажешь. Почему я говорю об этой игре терминами? На правительственном уровне была бы совсем другая реакция. Ведь даже из нашего министерства никто не приехал, прислали нескольких рядовых врачей. Так рестораны мы могли закрывать и без них...
Не было серьезной поддержки со стороны правительства нашей области и республики. Почему места для госпитализации больных надо было захватывать с помощью милиции? В отвоеванное общежитие уже 13 ноября (воскресенье) мы перевезли 142-х больных. Где и как они до этого лежали? В тесноте, в коридорах. В больнице, где, как назло, вышло из строя отопление...Уж очень интересно мне было, говорили ли на партконференции об эпидемии в районе? Здесь ведь все боги районные собирались. Судя по всему, говорили не о том. "...А в остальном, прекрасная маркиза, всё хорошо, всё хорошо"!
...Яны-Курган, август 1977 года. 2 сентября: Утром уехали на планерку в райбольницу. Собрались врачи и медицинские сестры. Зам. главного врача Зухарнай Искаков зачитал статью из "Медицинской газеты" (Москва) "Больше сдержанности, доктор". Я тоже выступил. Сказал о ситуации, напомнил о проблеме "грязных" шприцев и игл в связи с опасностью передачи вирусного гепатита. Одноразовых шприцев в те времена не было, да и обычные были в вечном дефиците, почему и не хватало времени для их тщательной обработки.
В поселке Кармакчи мне приходилось бывать бессчетное число раз. Тут всегда что-нибудь "сваливалось" на головы медиков, местного начальства и населения, которое больше всего и страдало. ...Едем группой в очередной раз. Опять там вспышка брюшного тифа.
Мое начальство в лице заместителя главного врача областной санэпидстанции Карасая Асанова, находившегося здесь, попросило меня заняться именно этим вопросом. В подобных ситуациях начинали всегда с водопровода. С приходом этой местной "цивилизации" в поселки нашей области начались постоянные вспышки кишечных инфекций.
С работниками местной санэпидстанции отправились в районное управление коммунального хозяйства (райкомхоз). Начальник этой конторы - молодой, энергичный парень, года три назад окончивший институт по специальности "городское коммунальное хозяйство". В наших районах это первый специалист такого уровня. Значит, с ним говорить будет легко... - Мы сегодня хотим пройти по всем уличным линиям водопровода, посмотреть состояние люков и водоразборных колонок. Дайте, пожалуйста, вашего работника.
- Никого дать не могу, ответственный за водопровод уехал в Кзыл-Орду. - Можно посмотреть схемы водопровода в поселке? - У меня нет ключей от шкафа.
- Дайте любого вашего представителя, чтобы он мог видеть то же, что и мы. - Вы же видите, контора пустая...- Вызовите кого-нибудь... - Не могу же я за ними по поселку бегать...- Спасибо за помощь. Потом чтобы без претензий.
Районные работники хорошо знают местные условия. Идем в "поход" по улицам. Ходили целый день. Жара, пыль, даже воды напиться негде, деревьев на улицах почти нет, да если бы и были, водопроводные узлы не под ними. Ничего нового для себя не открыл. Колодцы, где устроены подключения колонок, полузатоплены, вентили "не держат", во многих местах нашли полукустарные "врезки" в сети. Это наиболее "руководящие" или просто "денежные" "товарищи" устраивают водопроводную линию к себе во двор. О санитарном состоянии таких незаконных врезок говорить не приходится. Многие колонки не работают. Или в таком состоянии, что к ним и подойти без резиновых сапог нельзя.
Вот тебе и руководитель с инженерным образованием... Кстати, хотел к нему зайти, впечатлениями поделиться, не застал. Явно от греха подальше куда-то исчез... - Ну что ребята, а как с санитарной очисткой поселка? - Актов мы много написали, да толку от них нет. - Хорошо, идем! Начал я проверку с районной больницы. В бухгалтерии мне показали счета из райкомхоза за "услуги". Если верить им, то райкомхоз денно и нощно только и занят вывозом мусора. Спросил у бухгалтера:
- Вы же видите, всё это фиктивные данные по объёму вывоза мусора. Зачем вы оплачиваете эти счета? - А тогда они вообще ничего у нас вывозить не будут. Вы не знаете, что такое райкомхоз...
Cтранная была в Союзе экономика. Государство давало деньги больнице. Это называлось бюджетом. Руками райкомхоза государство эти деньги у больницы изымало. Райкомхоз тоже был бюджетником, т.е. ему разрешалось жить на те деньги, которые в принципе ему выделялись тем же государством. Райфинотдел и райстатуправление четко вели учет и статистику. Все "заработанное" уходило обратно государству... Планы райкомхоз перевыполнял, ходил в "передовиках", но санитарное состояние поселка не отвечало даже элементарным нормам и понятиям. Все работали, но дело стояло на месте.
Не пожалел я день. На дороге у выезда из поселка с утра мы установили "пост наблюдения". Дождались, появился мусоровоз. Отъехал от поселка километра два и выгрузился. Через какое-то время прибыл трактор с прицепом, и на придорожном поле от своего груза избавился. Наш "постовой" задал вопрос - почему здесь? Ответ был лаконичным - "Нам так сказали". Посчитали все рейсы машин райкомхоза по вывозке мусора. Не очень "жирно" их оказалось. Райкомхоз района считался передовым, планы перевыполнял, финансовые доходы были в ажуре. Но, странным образом, санитарное состояние поселка никак не улучшалось...
Таким же рейдом мы прошлись по всем домам коммунального хозяйства. Тут помню интересное впечатление. В поселке было решение райисполкома в 1976 году о сносе заборов. И увидели мы грустную картину: обошли поселок домов ПМК-30, одного из крупных местных предприятий, и везде неухоженный вид, оградки палисадников снесли или разломали, озеленения нет, последние листики на полусухих кустиках бродячие козы подбирают.
Все материалы, конечно, и начальнику райкомхоза, и в райисполком передал. И написал три большие статьи в областную газету, привел в них факты и мои выкладки по анализу деятельности районной коммунальной службы. Наш зам.главного врача оставался еще в районе. Он потом мне рассказывал: когда вышла первая статья, сразу собралось расширенное заседание райисполкома. На следующий день в газете появилась моя вторая статья. Опять тут же собрался райисполком. И когда на третий день вышла еще статья, там уже запаниковали и решили ждать окончания серии. Должен добавить, что я проводил расследования и писал статьи не только как представитель областной санэпидстанции, но и как официальный (нештатный) корреспондент областной газеты "Путь Ленина". Так что отмолчаться нельзя было. Уверен, из района что-нибудь ответили в редакцию, типа "меры принимаются". Я написал всего три статьи. Это был глас вопиющего в пустыне. Вернее, три гласа...
Несмотря на все последовавшие заседания райисполкома, революции там не произошло. Система была такая. Никто ничего реально и капитально изменить не мог. Правда, однажды главный инженер областного управления коммунального хозяйства передал мне предложение своего начальника. - Давид Ефимович, бастык предлагает зачислить тебя в наш штат на полставки. - Что это вдруг и зачем? - Мы никогда не знаем, что отвечать на твои статьи, в них всё верно, а на все выступления газеты мы же обязаны давать ответы. Твоя задача и будет их писать... Посмеялись. Главный инженер Сорокин был умный человек, понимал, что к чему
...Фактически с приездом в область корейцев и началось тут массовое рисосеяние. Особенно активно отрасль начала развиваться после 1960 года. Дали нашей области задание растить рис, кормить страну. На Сыр-Дарье в 1956 году построили плотину, прорыли крупные магистральные каналы, подававшие воду на рисовые поля. Мощные насосы буквально высасывали воду из реки. От Кзыл-Ординского гидроузла (так называлась официально плотина) отходит крупный Левобережный магистральный канал Ширкейли длиной до 90 км. Он обеспечивал водой три района (Сырдарьинский, Джалагашский и Кармакшинский). Не канал - целая река.
Хорошо помню, что в 1959 году в области под рис засеяли 19 тысяч га. А уже в 1978 году была утверждена фантастическая схема института "Казгипрозем" из Алма-Аты на перспективу до 1990 года. Площади орошаемых земель мечтали расширить до 429,9 тысячи гектаров. Из них под рис планировалось до 145 тысяч. Об этом с гордостью писала наша областная газета "Путь Ленина", вырезка из которой сохранилась в моем архиве. "Планов громадьё...". Эта директивная "научно-обоснованная схема" прозвучала как окончательный приговор Сыр-Дарье и Аральскому морю. Что и случилось.
На самом же деле площади посевов были намного больше. Реальный расход воды не контролировался. Если раньше озера наполнялись во время весенних разливов реки, то в 70-80-е годы все это заметно сошло на нет. В сохранившихся у меня вырезках из газеты "Путь Ленина" сообщается: в 1977 году было сдано риса государству более 282 тысяч тонн. Но уже через два года область собрала более 313 тысяч тонн риса. Аппетиты начальства росли: задание на 1981 год уже составило 410 тысяч! Цифры разбухали... Кажется, ясно дошло, что уже не было резервов для волевых "заданий", реку вычерпали всю, но пресловутый лозунг "Больше хлеба Родине" отменить еще не решались.
Когда исчез вседержавный Госплан вместе с породившим его СССР, что-то изменилось в лучшую сторону. В интернете читал, что посевы риса в области в 2002 году заняли "всего" 56 тысяч гектаров. Хотел вздохнуть с облегчением, но не получилось: в 2006-м рис уже занял 70 тысяч га. Но не похоже, чтобы эти цифры кардинально изменились. В спор не буду вступать, площади могут меняться по различным причинам, тем более, что сейчас нет обязательного государственного планирования, как это было во времена Союза. И нет погони за рапортами о "повышении урожайности", когда все сводилось к засеву "нелегальных" площадей, дабы "отрапортовать" и получить премии и звания.
Рисовые посевы размещают на небольших участках (чеках), площадь каждого колеблется от одного до нескольких гектаров. Группы чеков составляют массивы (карты). Здесь много поливных и дренажных каналов. Почему дренаж? Рис растет как болотный злак, "по колено" в воде. Но воду периодически меняют. При созревании риса воду окончательно спускают и осушают чеки, чтобы могли работать жатки и комбайны. Но после поливов оставалось много соли. Чтобы избавиться от нее почву промывали водой. В общем, рис забирал всю воду. Для камыша и ондатры воды уже не оставалось. Где уж тут было разгуляться ондатре, когда рис вытеснил всё. Кстати и комбинат практически уже работал на привозной древесине, а не на почти исчезнувшем камыше.
Рис стал главным "начальником" в области. Если директор совхоза или первый секретарь райкома партии хотели стать Героем Социалистического труда, им надо было "отрапортовать". Уж очень престижное звание было по тем временам. А так как всегда были те, кому позарез хотелось выбиться в герои, то надо было и "рапортовать". Правда, мешала небольшая деталь: нужен был рекордный урожай. И ход к нему был даже менее извилист, чем прыжок шахматного коня.
Сажали побольше, но в отчетах всё соответствовало "нормативам". В сумме получали "искомое"... Вот свидетельство ответственного работника обкома партии тех лет: "При возделывании риса широко практиковались приписки - выращивание "лишних гектаров", скрытых от учета посевов, благодаря чему "росли" урожаи и в результате некоторые получали награды и звания" (Махамбетов К., 2010, //www.kz.ukoz.kz/news/...).
Не хочу, чтобы меня сейчас поняли как "критикана". Да, люди работали и труд их был далеко не легок. Рис никому не давался просто так. Много в области было успешных рисоводов, механизаторов, агрономов, организаторов производства. В "моем" Сыр-Дарьинском районе славился, например, директор рисоводческого колхоза "Джамбул" Ким Дык Ман, тоже, кстати, Герой Соцтруда.
Но в целом, конечно, в те, советские, времена думали только о тоннах риса для сдачи государству. Вернее, приходилось думать только о них. Так требовали. Это кончилось тем, что повысушили многие озера, почти исчезли рыбацкие колхозы, стали дефицитом хорошая рыба и ондатра, сократились площади и под камышом. Сыр-Дарья в годы моей молодости была судоходной рекой с пристанями, баржами, речными судами. Река поила Аральское море, река давала жизнь рыбе, ондатре и камышу. Море кормило и радовало людей...
****
....начался Афганистан, война, и наши ребята, солдаты, стали привозить оттуда малярию. Это была эпопея союзного значения, ибо возникла угроза возобновления, если и не эпидемии, то вспышек во многих местах. Малярийные комары, способные активно переносить возбудителя болезни от больных (зараженных) людей здоровым никуда не исчезли. Приезжали многие десятки и сотни ребят, отслуживших в Афгане, во все районы области (да и не только в нашу область).
И нередко везли в себе малярию. Дело в том, что не все заразившиеся заболевают. Но паразиты в крови или в печени присутствуют, и внешне здоровый человек может стать источником заражения многих окружающих людей. Их надо было разыскать, осмотреть, лабораторно обследовать, провести лечение, если были показания, потом не менее трех лет наблюдать, чтобы не пропустить рецидив или позднее первичное проявление болезни.
Но как это можно было сделать, если война в Афганистане была "секретная", никто ничего не сообщал. Весь мир знал, что в Афганистане воюет советская армия, только внутри нашей страны это было "страшным" секретом. И далеко не всегда местные медики могли понять, чем болеют или могли заболеть эти бывшие солдаты и как лечить их. И те "дембили" тоже толком ничего не могли объяснить.
- "Там" служил?
- Да, служил.
- Во время службы болел?
- Да, там у многих была температура.
- В госпиталь ложили?
- Какой госпиталь? Давали какие-то таблетки, температуру сбивали. Говорили, иди, стреляй. Надо было воевать...
Что еще власти делали - солдат после Афганистана не отпускали сразу домой. Они возвращались в места дислокации своих частей на территории Союза, а оттуда уже уезжали домой. В местных военкоматах делали большие глаза и нам заявляли, что ребята вернулись, отслужив на территории Союза. Даже лезли в сейфовые ящики, доставали папки, бумаги какие-то показывали:
- Вот, смотрите, этот служил в Узбекистане, этот - в Казахстане. Вот, еще. На Дальнем Востоке служил. Из многих мест приезжают...
- А с Марса тоже приезжают?
- Да. ...Погоди, доктор, мозги мне не крути...
Обижались товарищи военные. Понимаю, приказ у них. Приказ секретный, чтобы всё в секрете держать. Они и держали. А то, что люди страдали, болели, других могли заразить... Эти проблемы по военному ведомству не проходили...
Местным медикам тем более ничего и никто не сообщал. И рассказывать об Афгане тем солдатам категорически запрещали. Малярии только этого и надо было... До сих пор искоренить не могут. Вот в 2005-2006 годах в Казахстане опять восемь больных выявили. Нет у меня данных за другие годы. Уже и дети болеют. Значит, прописалась малярия здесь, местной стала. Не обязательно "завозной"...
Однажды знакомая медсестра обратилась ко мне за помощью. Её муж, офицер, болеет уже вторую неделю. В медсанчасти сначала думали о гриппе, но состояние все ухудшалось. В разговоре мне удалось выяснить, что температура странная, не совсем "гриппозного" типа. Жаропонижающие лекарства принимал, но без особого эффекта. Со стороны легких патологии нет. На мой вопрос, не был ли в дальней командировке, ответ прозвучал утвердительно. О чём оставалось думать, если было время Афгана? Конечно, о малярии. Взяли кровь из пальца, диагноз малярии мы же и подтвердили в нашей лаборатории. И эта загвоздка с диагнозом случилась в областном центре, что же говорить о сельских медиках?
Я позвонил начальнику облвоенкомата с просьбой принять меня. Заведовал я в эти времена отделом паразитарных болезней областной санэпидстанции да еще носил титул Главного паразитолога облздравотдела. Так что всё было на солидном уровне. Принял меня высокий военный чин. Изложил ему проблему, обосновал нашу просьбу сообщать медицинским учреждениям о приезжающих "оттуда". В ответ он грустно посмотрел на меня:
- Доктор, согласен с вами. Проблема серьезная. Но у меня приказ Минобороны СССР, не имеем права разглашать.
- Я понимаю ваше положение. Но что же делать? И ребята здесь болеть будут, а местные медики даже и понятия не будут иметь, как их лечить. Да и других людей будут заражать малярией. Радости мало.
- Давайте думать. В любом случае, городской и районные военкоматы вам не дадут конкретные места, где служили солдаты.
Разговор наш протекал, в общем-то, доброжелательно. Облвоенком понимал нашу проблему и даже соглашался со мной, но и нарушить приказ не имел права. Не могли военные сообщать нам о солдатах, прибывавших из тех "горячих" краев. В конце концов мы сошлись на том, что он отдаст распоряжение всем военкоматам области просто сообщать медикам фамилии солдат, которых мы должны взять на учет, без указания о месте их бывшей службы. Технически было сделано очень просто. Все прибывавшие должны были встать на учет в местном военкомате. Согласно приказу облвоенкомата, их на учет ставили после предъявления справки из санэпидстанции о сдаче крови на анализ.
Я был доволен, грозный приказ прикрыли фиговым листком анонимности. Но и это было главным для нас, мы получили возможность сразу прибывших ребят брать под медицинское наблюдение и обследовать на малярию. Нас не интересовали секреты Полишинеля. Нас интересовало только дело.
Ни одного случая заражения и заболевания малярией среди местных жителей мы не допустили. Да и среди отслуживших в Афгане, успевших заразиться или переболеть "там", проявлений болезни удалось не допустить. Приезжих ребят было несколько сотен. Всем мы проводили предупредительное лечение. Не дали мы малярийным паразитам "проявить" себя. Вот только орден нам никто за это не дал. И прибавки к зарплате не получилось. Не болели люди, ну и хорошо... Знаю, что не во всех областях республики четко решили этот фактически больной вопрос. У нас получилось, и мы были довольны результатами.
....Когда шприцы в дефиците...В шестидесятые годы, когда я интенсивно занимался сыпным тифом, выезжал во все районы практически на все случаи выявления лихорадящих больных.
Звонит районный инфекционист Эфендиев, у него лежат несколько больных в отделении с подозрением на брюшной тиф. Клинически, по его словам, не очень похожи, но, по данным лаборатории, в крови выделена "гемокультура", говоря проще, обнаружены бактерии брюшного тифа. Правда, и сами лаборанты не очень уверены в результате. Почему? Потому и просит приехать, мол, вместе подумаем.
Ну, что же, раз надо, так надо. Приехал, посмотрели вместе этих больных. У них явно не сыпной тиф, да и на брюшной мало похожи. Но ведь результат анализа как бы "за", "положительный". Традиционно: против лома нет приёма. Решил пробы крови отвезти в город для перепроверки.
А дело было летом. Дежурная медсестра начала брать пробы крови у больных. После каждого взятия выбегает на улицу (отделение занимало небольшое глинобитное здание, было это в Терень-Узякском районе). Проследил за ней. Оказалось, у нее всего один шприц (да, дефицит всегда был острый). На его кипячение после каждой пробы у нее времени, разумеется, нет. Думаю, и желания и чувства ответственности, тоже... А во дворе висит рукомойник (кто-то помнит, наверно, старомодные рукомойники с сосочком, который надо было ладошкой надавить, чтобы получить толику воды). Под этим рукомойником сполоснет шприц и - к следующему больному. Единственно, использовала стерильные иглы.
Увидел, мне нехорошо стало. И инфекционист сразу понял, что за "гемокультуру" в лаборатории высеяли. Вместо "брюшного тифа" - небрежность медсестры. Пришлось и лаборантам внушение сделать: не знаешь, что-то непонятное получилось, спроси, но не сочиняй. Да, подобные дикие случаи еще ни о чем не говорят, хотя... И все же, когда сам тоже что-то понимаешь, это помогает.