НЬЮТОН - ИСТОРИК ДРЕВНОСТИ. С.Я. ЛУРЬЕ, 1 часть
НЬЮТОН - ИСТОРИК ДРЕВНОСТИ. С.Я. ЛУРЬЕ, 2 часть
НЬЮТОН - ИСТОРИК ДРЕВНОСТИ. С.Я. ЛУРЬЕ, 3 часть
НЬЮТОН - ИСТОРИК ДРЕВНОСТИ. С.Я. ЛУРЬЕ, 4 часть
продолжение: Отнесение Мемнона и Протея, современников Троянской войны, ко времени после иудейского царя Асы, т. е. по счёту Ньютона к 909 г. до н.э., противоречило общепринятой дате падения Трои — 1184 г. до н.э. или около этого. Со времени появления персов на историческую сцену, т. е., по вычислениям Ньютона, примерно, с 535 года, по его мнению, хронология греков основана на хороших источниках и довольно точна. По обычной датировке от Троянской войны до этого года 640 лет, по ньютоновской, по его мнению правильной, — 374 года. Как же быть со всеми прочими датами? Чтобы не нарушить хронологической последовательности и синхронизмов, необходимо для всего времени от Троянской войны до появления персов конформно преобразовать всю историю во времени, уменьшив масштаб, т. е. сократив все временные-промежутки в отношении 4:7.
Но правомерность такого радикального приёма должна быть доказана. Для этой цели Ньютон стремится прежде всего показать, что все даты греческой истории до 535 года носят не точный, а приблизительный характер.«До времени Персидской империи европейцы не имели никакой хронологии; всякая хронология, которая у них впоследствии была для более древних времён, была основана на догадках и предположениях» (стр. 30, I, 3). «Как боги, т. е. древние обоготворённые цари и князья Греции, Египта и Сирии, были сделаны значительно более древними, чем они были в действительности, так же были сделаны более древними, чем в действительности, и цари Халдеи и Ассирии». На той же странице Ньютон приводит ещё такой любопытный довод. Даже древнейшие философы писали стихами. «Евдокс, Гесиод и Фалес писали в стихах об астрономии». Здесь, конечно, какая-то путаница. Из этих трёх писателей только Гесиод писал стихами. О стихах Фалеса нам не сообщает ни один источник, а Евдокс — это математик IV в., который писал, конечно, прозой. Он продолжает: «Так как они писали стихами, то у них не могло быть ни хронологии, ни вообще какой бы то ни было такой истории, которая не была бы перемешана с поэтическими вымыслами». Конечно, стихотворная форма здесь не при чём, и в стихах можно излагать самые точные факты. Но по существу Ньютон прав: в греческой историко-генеалогической литературе VI в. ещё не было резкой грани между историей и мифом. Как правильно указывает Ньютон, для этого времени в основу хронологических расчётов кладётся счёт по поколениям: три поколения считаются за 100 лет; каждый аристократический род в Греции вёл счёт своих предков и помнил их имена. Далее, на стр. 32–33, Ньютон приводит свидетельство Плутарха в начале биографии Нумы, в котором говорится, что Аполлодор, Эратосфен и многие другие рассчитывали время по царям Лакедемона (ср. стр. 36–39, I, 6). Дошедшие же до нас хронологические таблицы: паросская надпись (она известна Ньютону, он цитирует ее как Arundelian marble) и хроника Евсевия в основном восходят к этим двум главным авторитетам древности — к Аполлодору и Эратосфену. Правление каждого царя здесь принималось в среднем равным 33–35 годам. Ньютон собрал огромный материал и из истории древности и из истории Франции и Англии и показал, что если действительно поколение можно принимать равным. 33–35 годам, то правление царя никогда не имеет такой средней продолжительности: его средняя продолжительность 18–20 лет (стр. 36–41, 1, 6) 76. Отсюда и получается необходимость сокращения всех дат, более древних, чем образование Персидской империи, в отношении 20:35, т. е. 4:7, что и требовалось. Правда, Ньютону известно, что на сформирование античной хронологии оказал большое влияние и Гиппий, составивший список победителей на Олимпийских играх. Но, как указывает Плутарх в том же месте, «гиппиев список составлен в позднее время, без какого-либо надёжного критерия, которому мы были бы обязаны верить» 77, (стр. 31, I, 3). Ещё более недостоверна, как замечает Ньютон (стр. 34–35, I, 5), древнейшая римская хронология; на это указывали уже Плутарх и Сервий.
Итак, Ньютон рекомендует поступать по следующей формуле (a — традиционная дата, выраженная в годах до н.э.; b — искомая точная дата):
(a − 535)×4/7 + 535 = b
(стр. 92; I, 52).
Ньютон прекрасно понимает, что в числе дат, полученных при помощи счёта по правлениям царей могло сохраниться и некоторое число вполне точных дат. Поэтому он делает в том же месте оговорку: «Этим методом можно пользоваться только в тех случаях, когда нет других аргументов; где такие аргументы налицо, необходимо предпочесть более точный способ доказательства». И он приводит несколько случаев, когда применение этого приближенного метода «приводит к хорошим результатам, устраняющим существующие хронологические противоречия и объясняющим исторические факты». Например, обычно считают, что аргосский тиран Фидон жил до начала Олимпийской эры, т. е. до 776 г. Применив рекомендованный Ньютоном приближённый метод, Фидона придётся отнести примерно к 630 г. Эта дата прекрасно согласуется со свидетельством Геродота (VIII, 137), по которому в числе претендентов на руку сикионской принцессы Агаристы был сын Фидона Леокед, ибо свадьба Агаристы имела место не ранее 600 г. (стр. 91–92, I, 51). Другой пример: Плутарх в биографии Солона очень сокрушается о том, что такой жизненный и поучительный рассказ, как сообщение Геродота о встрече Солона с Крезом, античные хронологисты на основании их хронологических построений отвергали, так как Солон в 594 г., в свое архонтство, был уже в преклонном возрасте и не мог дожить до 550–545 г., когда он только и мог встретиться с Крезом. Применяя метод Ньютона, архонтство Солона придётся отнести к 568 г., и встреча Солона с Крезом окажется вполне возможной.
Как надо расценить эти рассуждения Ньютона сточки зрения нынешней исторической критики? Нынешние историки согласятся с Ньютоном, что древнейшая история Греции искусственно растянута. И нынешние историки, сделав это наблюдение, пытаются найти единообразный алгоритм для сокращения древнейшей хронологии. Так Lenschau в своем вышедшем недавно в журнале «Klio» (за 1938 г.) исследовании о хронологии VIII–VI вв. предлагает такой метод: он считает, что до конца VII в. Олимпийские состязания имели место не раз в 4 года, а ежегодно; Гиппий же и другие позднейшие исследователи, не зная этого, считали, что и в это время состязания происходили один раз в четыре года и годичные промежутки превращали в четырехлетние. Поэтому все промежутки до конца VII в. он предлагает сокращать в 4 раза — метод, очень сходный с ньютоновским.
Что касается спартанских царей, то Ньютон скорее всего ошибается. Спартанцы считали годы по эфорам, а не по царям. Официальных списков царей не велось; но каждый спартанский царский род, как мы узнаем из Геродота по обычаю знати, знал всех своих предков вплоть до Геракла. Но эти предки не должны были быть непременно царями, и, наоборот, в списки не входили цари, которые не унаследовали власть от отца, т. е. это были как раз списки поколений, а не правивших царей 78. Что касается частных примеров Ньютона, то полученная им дата для Фидона — 630 год — точно совпадает с датой, полученной нынешней наукой 79, несмотря на то, что, поскольку мне известно, прекрасный и убедительный довод Ньютона, основанный на сватовстве Леокеда, нынешней наукой не привлекается. Наоборот, что касается встречи Креза с Солоном, то здесь сказался рационализм Ньютона, считавшего всякий исторический рассказ, не нарушающий законов природы, достоверным. Искусственный синхронизм, как мы видели (выше, стр.273), — излюбленный приём древних, а поучительные рассказы относятся к области фольклора. Что же касается времени архонтства Солона, то здесь мы, руководясь принципом самого же Ньютона, не вправе чтобы то ни было менять: афиняне с середины VII в. вели точный список архонтов, по которым велся счёт годам; каждый школьник, по словам Платона, знал наизусть в хронологическом порядке всех архонтов, начиная с Солона. В 1939 г. в журнале «Hesperia» был опубликован найденный при раскопках в Афинах последовательный список архонтов VI века, вырезанный на мраморе в середине V в. 80 При таких условиях имеющиеся у нас даты для VI в., особенно афинские, можно считать точно установленными, и поправок Ньютона принять нельзя.
И вообще метод Ньютона неприемлем потому, что он слишком однообразен и недостаточно гибок, смешивая в одну кучу и даты VI в. и даты VIII–IX вв. Когда мы говорим, что списки афинских архонтов, спартанских царей, олимпийских победителей не достоверны, то это не значит, что они выдуманы целиком из головы Гиппием или кем-либо другим. Материалы воспоминаний и письменные памятники сохранились в лучшем случае от середины VII в., и здесь мы сплошь и рядом имеем дело с вполне достоверными именами и датами. Более древние части генеалогий и списков фабрикуются на основании легенд, мифов, народных этимологий и т. д., и здесь нет смысла исправлять и сокращать — в этой части эти списки вообще никакой цены не имеют.
Поскольку результаты, достигнутые Ньютоном, были лишь приближёнными (он исходил из средней длительности царствований), они нуждались ещё в дополнительной проверке. Ньютон и провел такую проверку, исходя из, казалось бы, вполне объективных и научных астрономических соображений. Этим астрономическим выкладкам Ньютон посвящает целых 20 страниц (55–75) первой части своей работы. Исходным пунктом для этих вычислений является замечание Евдокса (у Гиппарха, Phaenomena, II, 3) что на сферах (астрономических глобусах) древних точка весеннего равноденствия находилась в середине созвездий Овна, Рака, Скорпиона и Козерога. Вследствие предварения равноденствий, открытого тем же Гиппархом и впервые научно объяснённого Ньютоном в 1686 г., точка весеннего равноденствия перемещается примерно на 50" в год. Положение точки весеннего равноденствия при Ньютоне, в 1689 г., отличалось от этого положения, начертанного на сферах древних, на З6°44'. Разделив З6°44' на 50" Ньютон получил, что «сфера древних» была составлена за 2627 лет до 1689 г. или за 938 л. до н.э. (стр. 71, I, 34).
Не будучи астрономом, я не берусь судить, насколько убедительно это рассуждение. Мор указывает (стр. 620–621), что, по мнению нынешних астрономов, которых он консультировал по этому вопросу, наблюдения, о которых сообщает Гиппарх, были «слишком неопределенными (too vage), чтобы ими можно было пользоваться как основой для хронологии».
Но допустим, что эти вычисления точны. И в этом случае, они, казалось бы, ничего не дают, так как мы не знаем, при каких обстоятельствах была составлена эта сфера древних.
Ньютон пытается выяснить эти обстоятельства, кладя в основу унаследованный им у древних метод рационализации мифов, ибо мифы он, как мы говорили, считал изложенными в поэтической форме историческими фактами.
Климент 81, ссылаясь на какую-то древнюю поэму «Titanomachia», говорит, что кентавр Хирон и его дочь Гиппо начертили «фигуры Олимпа» (schmata Olumpou). По мнению Ньютона (стр. 62, schmata Olumpou — это астеризмы, и речь здесь идет о «сфере», о небесном глобусе. А следовательно: Евдокс, говоря о «сфере древних», имел в виду сферу Хирона, одного из участников похода Аргонавтов.
При нашем отношении к мифам нас не может не поразить крайнее легковерие Ньютона. Кентавр Хирон, получеловек, полулошадь, — конечно, личность чисто мифическая; если бы даже автор какой-то «Титаномахии», мифологической поэмы, и приписал ему изобретение небесного глобуса, то это не имело бы никакого исторического значения, тем более что нет никакого основания думать, что Евдокс имел в виду именно эту «сферу». Но для Ньютона не существовало пропасти между мифологией и историей. Для него и то и другое — история. Мы имеем только два свидетельства об астрономических занятиях в древнейшей Греции: приведённое свидетельство о Хироне и свидетельства Геродота и Диогена Лаэрция о Фалесе. Но Фалес жил, как известно, приблизительно за 600 л. до н.э. (стр. 72, II, 36); поэтому положение эклиптики, соответствующее 938 году, из его трудов почерпано быть не могло. Значит, заключает Ньютон, оно соответствует глобусу Хирона.
Так подходил к вопросу не только Ньютон, но и все его современники. Епископ Горслей, критикующий Ньютона в примечаниях к его книге, не возражает Против вывода Ньютона по существу: он только указьшает (и справедливо), что приводимая Климентом цитата из «Титаномахии» ничего не говорит о «сфере», т. е. астрономическом глобусе (прим. к стр. 62). Здесь мы читаем:
Смертных… Хирон по пути справедливости вел, указав им
Правила клятв, утолительных жертв и фигуры Олимпа 82.
О дочери же Хирона Гиппо сказано, что она умела
Пророчествуя, предрекать грядущее
Иль по восходам звёзд его угадывать.
Из этих мест Горслей сделал справедливый вывод, что под schmata Olumpou разумеются какие-то астрологические таблицы для гадания по звёздам, а никак не астрономический атлас.
Еще более наивно рассуждение Ньютона о том, что царевна феаков Навсикая впервые познакомила греков с астрономическим глобусом, причём, по его мнению, она научилась сооружать его от аргонавтов. Мы указали уже выше (стр. 322), что в цитируемом Ньютоном месте речь идёт не об астрономическом глобусе, а о мяче, который, как и небесный глобус, назывался у греков «сферой».
Ньютон старается подтвердить свой вывод и косвенным путём. При каких условиях возникает астрономия? Она возникает из непосредственных потребностей мореходного дела. При плавании на близкое расстояние вдоль берега в астрономии нет нужды. Она должна была возникнуть при первом большом морском походе в отдалённые страны, а таким походом был поход аргонавтов.
Действительно, восклицает Ньютон, если мы взглянем на карту звёздного неба и переберем названия звёзд, то увидим, что все они теснейшим образом связаны с походом аргонавтов и могли быть даны только аргонавтами (стр. 65, I, 30)!
Вот эти звёзды: Овен (баран) — это тот златорунный баран, за которым плыл Ясон; Телец (бык) — это тот бык, которого укротил Ясон; близнецы Кастор и Поллукс — оба они аргонавты; Лебедь — этот тот лебедь, в образе которого Зевс сошелся с матерью Кастора и Поллукса Ледой; Дракон — это тот неусыпный дракон, который сторожил золотое руно; Кубок — это кубок Медеи; Ворон — это тот ворон, который сидел на корме корабля, предрекая смерть; Хирон — аргонавт с его Алтарем и Жертвой; Геркулес — аргонавт, с его Копьём и Орлом; Лев — тот, которого он убил; Арфа — аргонавта Орфея; Орион — охотник, сын Нептуна, со своим Псом, Зайцем и т. д. Можно себе представить восторг Ньютона, когда из названий созвездий он убедился в правильности своего предположения, что астрономия впервые изобретена для практических нужд мореплавателями-аргонавтами!
Мы, однако, склонны отнестись скептически к этому открытию. По принципу синхронизации древние сгруппировали вокруг похода аргонавтов значительную часть героев до-троянского времени. Что ещё оставалось неприсоединнёным сюда, присоединилось в результате хронологических манипуляций Ньютона. Многие объяснения Ньютона являются к тому же натянутыми, это — результат увлечения поразившей его идеей. Почему баран и бык именно те баран и бык, о которых говорит легенда о Ясоне, почему лебедь обязательно тот Лебедь, который сошелся с Ледой, а ворон тот, который сел на корму Арго? Многие названия, вдобавок, выдуманы впервые в эллинистическое, а некоторые лишь в новое время и античности вообще не известны, как, например, название созвездия Геркулес. Поэтому на нас это сближение уже не производит такого впечатления, какое оно произвело на самого Ньютона…
Из всех этих рассуждений Ньютон делает решительный вывод (стр. 75, I, 40): «Итак, соображения, основанные на наблюдениях античных астрономов, делают несомненным (we may reckon it certain), что поход аргонавтов был не раньше правления Соломона, особенно если привлечь сюда еще доводы, основанные на средней продолжительности царствований».
часть VI
Астрономическая проверка дала Ньютону возможность с удовлетворением заметить, что его результаты, достигнутые чисто филологическим путём, оказываются верными и при проработке их методами точных наук. Поэтому он свою «Краткую хронику» (A Short Chronicle), подводящую итог его сорокалетней усидчивой и кропотливой работе, заканчивает таким бодрым «Exegi monumentum» (стр. 271): «Я составил эту хронологическую таблицу, чтобы привести хронологию в согласие с ходом естественных событий, с астрономией, со священной историей и с самой собой, устранив многочисленные противоречия, на которые жаловался уже Плутарх. Я не претендую на то, что эта таблица точна до одного года. Здесь возможны ошибки в пять или десять лет, может быть, кое-где и в двадцать, но не на много больше».
Уже Уистон, современник и восторженный поклонник Ньютона, как математика и физика, отнёсся крайне скептически к хронологическим и историко-религиозным работам Ньютона. В своих «Воспоминаниях» (Memoirs), стр. 38 и 40, он писал: «Сэр Исаак в области математики нередко прозревал истину только путём интуиции, даже без доказательств… Но этот же сэр Исаак Ньютон составил хронологию. Первую и основную главу этой хроники он переписывал 80 раз собственноручно, причём каждый экземпляр лишь очень незначительно отличался от другого. Однако эта хронология убеждает не больше, чем остроумный исторический роман, как я окончательно доказал в написанном мною опровержении этой хронологии. О, каким слабым, каким чрезвычайно слабым может быть величайший из смертных людей в некоторых отношениях» (стр. 40: «How weak, how very weak, the greatest of mortal men may be in some things!») 83.
Mop, охарактеризовав Ньютона как «наиболее выдающегося из хронологистов своего времени, заложившего основы для преемников», справедливо замечает (стр. 615), что для нынешнего исследователя в области древней истории исследования Ньютона практического значения не имеют, и это, конечно верно: «Нынешние археологические раскопки при всех их недостатках отодвинули рамки истории, известной прежде только из литературных источников, очень далеко назад. Мы теперь убеждены, что для образования известных нам государственных цивилизаций необходимо было предварительное медленное развитие первобытных народов, продолжавшееся много тысячелетий, и это убеждение так изменило наши взгляды, что хронология Ньютона стала практически бесполезной». Но Мор совершенно не прав, когда приведенные нами слова Ньютона иронически называет «скромными» (modest), желая этим подчеркнуть излишнюю самоуверенность, самодовольство, и как раз отсутствие скромности у Ньютона (стр. 616): «Ньютон был так убеждён в непоколебимости своих обоснований, что заканчивал свою речь скромным утверждением… (цитировано выше, стр. 306). Но что значит самодовольство человеческого ума! Его ошибки надо измерять не 5–10 годами, как он утверждает, а гораздо чаще столетиями и тысячелетиями». Я думаю, наоборот, что Ньютон субъективно был совершенно прав, что, оставаясь скромным и чуждым тщеславия, он мог взирать с полным удовлетворением на плоды своего сорокалетнего труда. Если Уистон, доказывавший в своей книге (см. выше, стр. 284) доводами математики и физики, что о сотворении мира в шесть дней, о всемирном потопе и о всемирном пожаре в конце мира в священном писании рассказано согласно с последним словом физической науки, назвал труд Ньютона «остроумным историческим романом», то ему можно только ответить словами крыловской мартышки, увидевшей в зеркале свой образ. Я думаю, что биограф Ньютона Брюстер прав, говоря, что Ньютон из споров со своими противниками (Фрэрэ и др.), разгоревшихся по поводу его хронологии, всегда выходил с блестящей победой. Выше я показывал на отдельных примерах, что, исключая отдельные мелочи, критика противниками Ньютона его хронологии всегда была неумной или несправедливой.
Предположим, что талантливому, аккуратному и безукоризненному вычислителю поручено произвести сложное вычисление на «основании определённых заданных начальных условий. Проделав эти вычисления остроумнейшими путями» и с величайшей тщательностью и аккуратностью, проверив результаты всеми доступными ему способами, вычислитель сдает работу, заверяя, что максимальная ошибка — на 5, 10, максимум 20 последних десятичных знаков, ибо он знает, что больших ошибок у него никогда не бывает. Но оказывается, что заданные начальные условия взяты тупыми и ленивыми бюрократами с потолка и не соответствуют никакой реальной действительности; поэтому и результаты, полученные вычислителем, не имеют никакого практического значения; в них ошибка на сотни и тысячи. Можно ли при таких условиях обвинять вычислителя в самоуверенности, в недостаточной скромности? Ни в каком случае!
Так же обстояло дело с Ньютоном. Та научная и религиозная среда, в которой он вращался, та наука, продолжателем которой он был, задала ему два начальных условия: 1) всё, что сказано в священном писании — святая истина, в которой нельзя сомневаться, и 2) мифы, это — историческая действительность, приукрашенная поэтически. Ньютон сделал буквально всё, что было возможно, чтобы устранить недостатки в древней хронологии, не нарушая этих аксиом.
Не считаясь с традицией, он прибег к смелым перетолкованиям и перестановкам, которые и вызвали протесты со стороны цеховых историков, увидевших, что их многовековое непоколебимое здание хронологии разлетается вдребезги. Во многом Ньютон, как мы показали выше, предвосхитил методы нынешней науки: в привлечении астрономии для датировки, в сокращении хронологии для X–VII вв., основанной на счете царствований и поколений, в сближении, между собой мифов, имеющих, при одинаковом сюжете различные собственные имена, в восстановлении картины древнейших религиозных представлений (культ предков, отсутствие храмов), в уничтожающей критике приёма дупликации, в правильной оценке значения торговли и мореплавания для возникновения письма и астрономии, в ясном понимании значения критики текста для научной истории и т. д. Можно, кажется мне, смело утверждать, что Ньютон сделал всё, что от него зависело, и нашёл лучшее из всех решений, которые только были возможны при его предпосылках. Но эти предпосылки были гнилыми, и поэтому его блестящие выводы оказались построенными на песке. Я убеждён, что искусная строго научная аргументация Ньютона, не приведшая тем не менее к убедительному выводу, не могла не привлечь внимания к его предпосылкам, обусловившим эту неудачу, и не могла не поколебать их. Если у людей, чуждых истинных научных устремлений, она вызвала скептическое отношение к истории вообще («неопирронизм»), то, с другой стороны, после смерти Ньютона начинается и научное движение по новым путям. Через четверть века после смерти Ньютона, в 1753 г. врач Астрюк, так же как Ньютон, напишет анонимное сочинение, не имеющее отношения к его естественно-научной специальности «Conjectures sur les Memoires originaux qui ont servi a Moi'se pour ecrire la Oenese» (Bruxelles-Paris, 1753): в нём он докажет, что книга «Бытия» не могла быть непосредственным откровением бога Моисею, так как Моисей написал эту книгу на основе письменных записей двух различных людей, так называемого «Ягвиста» и «Логиста». Этим будет нанесён первый сокрушительный удар вере в непререкаемость библейского текста. В 1795 г. Август Вольф в своих «Prolegomena ad Homerum» покажет что «Илиада» и «Одиссея» — это собранные воедино народные песни; этим будет нанесён не менее серьёзный удар рационалистическому толкованию мифов как поэтически приукрашенных исторических событий. Разумеется, и Астрюк и Вольф не вырастут из земли; работа их была подготовлена непосредственными предшественниками (напр., Вико и уже упомянутым на стр. 288 Р. Симоном), а почву для неё в значительной мере расчистил Ньютон, гениально исчерпав все мыслимые возможности научного толкования на базе старых предпосылок. И если Ньютону, при его гениальном подходе к античной истории не удалось открыть тех новых путей, по которым впоследствии поведут историю Вико, Астрюк, Вольф, Нибур, Бек и другие пионеры новой науки, то в этом виноват не Ньютон, а косная религиозная традиция, душившая в своих объятиях ростки новой мысли. По самой их сущности, науки точные — математика, механика, физика — смогли сбросить с себя эти путы раньше, чем науки гуманитарные; позже всего это сможет сделать гражданская история, служившая тогда только придатком к так называемой священной истории.
Примечания
- II, 146: apou de epuqonto cronou, apo toutou genehlogeousi autwn thn genesin.
- II, 146: outoi alloi, andreV genomenoi, ecousi ta ekeinwn onomata twn progegonotwn qewn.
- Augustinus, De civitate. dei, XII, 1.
- См. Pauly-Wissowa, Realencyclopadie, статьи M. Wellmann, Euemecus (VII, 1909, 952 и cл.) и F. Jacobу, Hecataeus (VII, 1911, 2759 и сл.).
- M. Wellmann, ук. м., 971. Ed. Schwartz, Flint Vortrage uber den griechischen Roman, 1896, стр. 107.
- ex Aiguptou metenecqhnai panta, di wn para toiV c'Ellhsin eqaumasqhsan. F. Jacoby, ук. ст., стр. 2960–2961.
- Panta nea kai cqeV kai prwhn gegonota.
- В таблице египетских фараонов у Евсевия Египет отожествлен не с Сетосисом, а с Рамсесом.
- Basilea Sousakon, peri ou planhqeiV HrodotoV taV praxeiV autou Seswstrei prosaptei… kai o AlikarnasseuV HrodotiV peri monon to tou basilewV plavhqeiV onoma.
- Minuc. Octav. 21, I; Lactant. I, 11, 33; epist. ad. Pentad. 13. 1; August, de civit. dei, VI, 7.
- M. Wellmann, ук. статья, стр. 966.
- Aug. Воесkh. Encyclopadie und Methodologie der philologischen Wissenschaften, herausgegeben von E. Bratuschek. 2-te Aufi, Leipzig, 1886. Paul Hazard. La crise de la conscience europeenne (1680–1715). 3 тома. Paris, 1935.
- См. M. Wellmann, ст. Euemerus, Pauly-Wissowa, VI, стр. 966.
- Banier Antoine. La mythologie et les fables, expliquees par l'histoire. Paris, 1739–1740 (переиздан в 1754 г.).
- См. например, Gerh. Joh. Vossiu's. De theologia gentili et physiologia Christiana sive de origine et progressu idololatriae. Amstelodami, 1642 (4-ое изд., 1700). Aug. Boeckh, ук. кн., 582.
- Ук. соч., стр. 582: «Die vergleichende Mythologie zeigt, dass die Urreligion der indogermanischen Volker schon vor der Trennung der Hauptstamme monotheistisch war, aber noch eine Ineinsbildung des Polytheismus mit einem zugrunde liegenden Monotheismus darstelltei».
- Bo chart, Geographia sacra. Chanaan. Caen, 1646. Цитирована у Ньютона I, 4; 15; 24; 34; 39. II 13. Переиздавалась в 1674, 1692 и 1707 гг.
- Marshamus Joannes (Marsham, Sir John). Chronicus canon. Aegyptiacus, Hebraicus, Oraecus. London, 1672. Переиздавалась в 1676 г. (в Лейпциге), в 1696 г. (во Франкфурте). Ньютоном использованы следующие главы: VIII. Cecrops; XIV. Ophir; XV. Olympia; XVI. Prima Olympias vulgaris; XVII. Babylon condita.
- Petavius, Dionysius. Opus de doctrina temporum, 2 тома in folio, Paris. 1627 (с добавлением: Paralipomenon librorum de doctrina temporum); Его же. Uranologia; Его же. Variae dissertationes; Его же. Rationarium temporum, Paris. 1633.
- Scaliger Josephus. Opus de emendatione temporum. Paris, 1583 (2-е изд. Genavae, 1629); Его же. Animadversiones in Eusebium.
- Vasaeus. Chronicon Hispaniae,
- Conringius, De antiquitatibus. Переиздано в его Opera в 1660 г.
- Dodwell H. De veteribus Graecorum Romanorumque cyclis. — Oxford, 1701.
- Gale. Differentia de scriptoribus mythologicis.
- Jackson. Chronology.
- Perizonius. Aegyptiarum origintim etc. (См. стр. 268). Luguduni 1711.
- Usher J. Annales Veteris et Novi Testamenti. Una cum rerum Asiaticarum et Aegyptiarum chronico. London, 1650.
- Perizanius J. Animadversiones historicae. Amstelodami, 1685.
- Он был в этом отношении настоящим предшественником Нибура.
- Stanyan. J. History of Greece. London, 1707. 3 тома. Была в 1744 г. переведена на французский язык не кем иным, как Дидро.
- L. Т. More, Isaac Newton. A biography, N.-Y. 1934, стр. 622–623.
- Там же, стр. 561 прим.
- Там же, стр. 559–560.
- В основу этой главы положен материал, заимствованный из книги L. T. More, Isaac Newton, A biography, N.-Y., 1934, стр. 608–609 (Chapt. XVI. Ancient chronology. Theology. Religious beliefs). Я буду цитировать эту книгу просто: More.
- More, 609.
- More, 612.
- More, 646.
- More, 616, 618.
- Newton, Two Notable Corruptions of Scripture, Opera, ed. Horsley, t. V. стр. 529; More, стр. 637.
- More, 608–609.
- More, 611, прим. 6.
- More, 611.
- More, 609.
- A short Chronicle from the First Memory of Things in Europe to the Conquest of Persia by Alexander the Great. C. Horsley, Opera Newtoni, V, стр. 265–291.
- Abrege de Chronologie de M. Chevalier Newton, fait par lui-meme et traduit sur le manuscript Anglais. Paris, 1725.
- Remarks on the Observations made on a Chronological Index of Sir Isaac Newton, translated into French by the Observator, and published at Paris. Philosophical Transactions, 1725.
- The Chronology of Ancient Kingdoms Amended. London, 1728. Теперь составляет основное содержание V тома изд. Horsley, London, 1785. Ссылки в дальнейшем всегда имеют в виду это издание.
- More, 611.
- Newton. Observations upon the Prophecies of Daniel and the Apocalypse at St. John. Opera omnia, t. V.
- More, 627–628.
- An historical account of two notable corruptions of scripture. Opera omnia, ed. Horsley, V. .
- More, 636. Дело в том, что протестанты времени Ньютона, отнюдь не занимаясь подделкой текста священного писания, тем не менее протестовали против разоблачения вошедших в обиход подделок, боясь уронить авторитет Библии и Евангелия.
- More, 643.
- More, 630–636, 642–644.
- More, 636.
- More, 633–636.
- More, 642.
- «In the sense of the Scriptures». Библейские пророки часто говорят от имени бога, волю которого они творят, например: «И за то, что вы нарушили мои заповеди» и т. д.
- More, 643, 644.
- More, 626.
- More, 637, прим. 50.
- В некоторой степени этими соображениями, вероятно, объясняется резкий тон полемики Горслея (в его примечаниях) с хронологией Ньютона, полемики, не всегда удачной. Догмат полной непогрешимости Ветхого завета был не по душе епископу; поэтому в своем комментарии он указывает на пробелы Библии. Эти замечания производят впечатление религиозного либерализма, но, в действительности, часто вызваны ненаучными соображениями. Впрочем, мы не собираемся отрицать огромную начитанность, и осведомлённость Горслея в античных авторах и древней истории,
- More, 616.
- Simon, Richard. Histoire critique du Vieux Testament. Paris, 1678. Rotterdam, 1685. Histoire critique du Texte du Nouveau Testament. Rotterdam, 1689.
- More, 633–634.
- «Древнейшие маленькие храмы существовали лишь как прикрытия для статуй» (стр. 162, II, 20). И здесь Ньютон предвосхитил взгляд нынешней науки.
- Marsham, ук. соч.; I. Spencer, De legibus Hebraeorum ritualibus, Cambr., 1685. Ньютон, посвящает поэтому в своем труде большую главу (гл. I) описанию устройства храма Соломона.
- More, 626.
- Любопытно отметить, что уже в древности, повидимому независимо от Иосифа, было произведено отожествление Сесостриса и Сесака (SesogcwsiV — так Шешонк называется у Евсевия, resp. Манефона): мы находим такое отожествление в схолии к «Аргонавтике» Аполлония, IV, ст. 277. Но здесь отожествление проведено в обратном направлении: Шешонк датирован 3712 годом до нашей эры.
- М. Wellman. Pauly-Wessowa, см. Euemerus, VI, 1909, стр. 931; Ed. Schwartz, Fünf Vortrage über den griechischen Roman, 1896, стр. 107.
- Стр. 80, I, 64; стр. 52, I, 19; стр. 164, II, 22 на основании Hygin. fab. 14, Apollon. Argon. II, 115.
- Это утверждение, в отношении Амосиса соответствующее исторической действительности, взято Ньютоном у Манефона (через Диодора, Иосифа и Евсевия). Главный источник Ньютона Геродот ничего об этом не говорит.
- В действительности Тутмосис правил прибл. в 1450 г., а Амосис в 1580 г. Мисфрагмуфосис же, по Манефону, предшественник Тутмоса. Здесь Ньютона обмануло сходство имен Амосис и Тутмосис.
- Bishop Wartburton, Divine Legation, book IV, sect. V.
- Разумеется, эти отожествления основаны уже на хронологии Ньютона, которую он считает окончательно доказанной. Horsley (стр. 52) указывает на то, что в «Аргонавтике» Аполлония Родосского (IV, 276–277) Ээт говорит о походе Сесостриса как о далёкой седой старине: значит, Сесострис не мог сам же оставить здесь Ээта за 30 лет до похода аргонавтов. Но если Ньютон был логически обязан, в силу своих предпосылок, принимать каждое указание Библии, то он вовсе не был обязан считаться с каждой мелочью в поздних мифологических поэмах, часто противоречивших друг другу.
- Ср. More, стр. 618.
- ap ouoenoV ormwmenon anagkaiou proV pistin.
- Beloch. Griechische Geschichte, 2-te Aufl., I, 2, стр. 172.
- Там же, стр. 196.
- См. мою заметку в «Вестнике древней истории», 1939, № 2 (11), стр. 45 и cл.
- Stromata, I, стр. 132, 352.
- outoV wiV te dikaiosunhn qnhtwn genoV hgage, deixaV drkon kai qusiaV ilaraV kai schmat Olumpou.
- С этими словами Уистона небезынтересно сопоставить очень сходное замечание Даламбера об Эйлере в его письме к Лагранжу (см. мою статью в сборнике Акад. Наук «Эйлер», стр. 66): «Что касается нашего друга Эйлера, то трудно поверить, что столь великий гений в области геометрии и анализа, в области философии оказывается… скажем, хуже последнего школьника, чтобы не употребить выражение: оказывается плоским и тупым. Вот когда подлинно уместно выражение: Non omnia iidem Dii dedere». Я там же показал несправедливость этой критики.